Храм Дурги и пять ратх
Одним из самых смелых архитектурных экспериментов в культовом строительстве государства Чалукья (западная Индия) является так называемый храм Дурги (675-710 гг н. э.) в Айхоле. Он необычен в двух отношениях. Во-первых, он имеет апсидапьное завершение, заимствованное из архитектуры буддийских залов-чайтья, и хорошо приспособлен для совершения парикрамы (ритуального кругового обхода) благодаря наличию коридора, идущего по периметру храма. Храмы с апсидальной планировкой в Индии встречаются, но довольно редко. Во-вторых, храм Дурги имеет дополнительную «оболочку» вокруг главного святилища, что уникально для архитектуры индуизма. Обычно контуры святилища повторены, в лучшем случае в плане цоколя, а в храме Дурги мы видим целую дополнительную галерею с широко расставленными столбами, которые практически лишены декора. Это простое, наполненное воздухом, «функционалистское» внешнее пространство составляет интересный контраст к богато орнаментированной, рельефной стене основного объема храма.
На юге одной из наиболее заметных династий были Паллавы, правившие одновременно с Чалукья и активно с ними торговавшие. Второй правитель этой династии Нарасимхаварман II прославился тем, что превратил Махабали-пурам (Мамаллапурам) в один из крупнейших индийских портов своего времени и построил там ряд каменных сооружений, образующих что-то вроде «окаменевшего» города на побережье.
Самыми ранними и наиболее известными из его построек были так называемые Пять ратх (середина-конец VII в. н. э.) и Прибрежный храм. Пять ратх представляют собой группу из пяти миниатюрных каменных храмов,рядом с которыми стоят скульптурные изображения быка, слона и льва в натуральную величину. Четыре храма из пяти высечены из огромного цельного куска скалы. Причина их сооружения неясна. Возможно, это был своего рода архитектурный «этюд», исследование возможностей, связанных с различными типами построек, или демонстрация мастерства каменотесов, соперничавших с резчиками по дереву. Однако стоит заметить, что миниатюризация форм является постоянной темой в храмовом строительстве индуизма. Каждый храм является, по сути, уменьшенной моделью космического порядка. А «декоративный» храмовый модуль на шикхаре - это, в свою очередь, повторение в уменьшенном масштабе того храма, к которому он принадлежит. Иными словами, на каждом уровне - от мини-храма на шикхаре и самого храма и до полноразмерной реальности индуистского космоса - одна и та же форма повторяет саму себя, как во фрактальной геометрии. При этом эти символы космического порядка одновременно воспринимались и как символы микрокосма - целостной человеческой личности.
На юге одной из наиболее заметных династий были Паллавы, правившие одновременно с Чалукья и активно с ними торговавшие. Второй правитель этой династии Нарасимхаварман II прославился тем, что превратил Махабали-пурам (Мамаллапурам) в один из крупнейших индийских портов своего времени и построил там ряд каменных сооружений, образующих что-то вроде «окаменевшего» города на побережье.
Самыми ранними и наиболее известными из его построек были так называемые Пять ратх (середина-конец VII в. н. э.) и Прибрежный храм. Пять ратх представляют собой группу из пяти миниатюрных каменных храмов,рядом с которыми стоят скульптурные изображения быка, слона и льва в натуральную величину. Четыре храма из пяти высечены из огромного цельного куска скалы. Причина их сооружения неясна. Возможно, это был своего рода архитектурный «этюд», исследование возможностей, связанных с различными типами построек, или демонстрация мастерства каменотесов, соперничавших с резчиками по дереву. Однако стоит заметить, что миниатюризация форм является постоянной темой в храмовом строительстве индуизма. Каждый храм является, по сути, уменьшенной моделью космического порядка. А «декоративный» храмовый модуль на шикхаре - это, в свою очередь, повторение в уменьшенном масштабе того храма, к которому он принадлежит. Иными словами, на каждом уровне - от мини-храма на шикхаре и самого храма и до полноразмерной реальности индуистского космоса - одна и та же форма повторяет саму себя, как во фрактальной геометрии. При этом эти символы космического порядка одновременно воспринимались и как символы микрокосма - целостной человеческой личности.